Цитата на тему: После хорошего обеда можно простить кого угодно, дажеМы живем в атмосфере стыда. Мы стыдимся всего, что в нас есть подлинного: стыдимся самих себя, своих родственников, своих доходов, своего произношения, своих взглядов, своего жизненного опыта точно так же, как мы стыдимся своего обнаженного тела. Лето 1829 года Пушкин провел в деревне. Он вставал рано утром, выпивал жбан парного молока и бежал к реке купаться. Выкупавшись в реке, Пушкин ложился на траву и спал до обеда. После обеда Пушкин спал в гамаке. При встрече с вонючими мужиками Пушкин кивал им головой и зажимал пальцами свой нос. А вонючие мужики ломали свои шапки и говорили: «Это ничаво». Какое страдание сравнишь с этим: хочешь простить, стремишься простить — и знаешь, что это безнадежно, что простить нельзя, простить не смеешь. Сломать можно почти кого угодно, было бы желание. Зато привести сломленного человека в порядок — тяжкий труд, не каждый за такое возьмётся. Всё решает послевкусие. Во всём. Всё зависит от того, что почувствуешь после. После общения, после поцелуя, после ссоры, после кофе, после взгляда. Это "после" во многом является определяющим. Оставьте трех мужчин вместе после обеда, и вы можете быть уверены, что разговор зайдет о женщинах и что заведет его тот из них, кто постарше. Знание можно передать, мудрость же — никогда. Её можно найти, ею можно жить, ее можно сделать своим парусом, ею можно творить чудеса, но облечь ее в слова, научить ей кого-либо невозможно. Иногда ей просто хотелось остановить кого-то на улице, кого-то хорошего, доброго с виду, и сказать: «Мне плохо». В один прекрасный день я понял, что не хочу никому ничего доказывать. Любят меня или ненавидят, дело каждого. В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и все, что угодно, но только не самих себя. — Любить человека, которого не можешь простить, — в этом нет ничего хорошего. Некоторые люди прячут свои истинные лица, малыш. Иногда ты понимаешь, что они носят маски, иногда — нет. Обмануть можно даже тех, у кого сильная интуиция. Когда тебя предали — это все равно, что руки сломали.Простить можно, но вот обнять уже никогда не получится. Человеку твоих лет скорее можно простить десять кутежей, чем один-единственный приступ хандры. Если вдруг вы стали для кого-то плохим, значит много хорошего было сделано для этого человека. © Лев Толстой |